Всем привет! Это новый формат The Scope – заметки и мысли, не привязанные к конкретным ссылкам и новостям.
1.
В начальной школе я впервые понял, в чем прелесть микроблогов. Я любил читать случайные книжки из двух книжных шкафов в гостиной: один с собраниями сочинений и энциклопедиями, другой – с книгами по психологии. И однажды где-то в дальнем конце тома Пушкина, перед примечаниями, я наткнулся на сочинение под названием «Table-talk» – подборку исторических анекдотов и литературных наблюдений, не связанных между собой, по абзац-два каждый. Формат меня восхитил одновременно своей емкостью и необязательностью (а также странностью большинства историй). До основания твиттера и фейсбука было еще больше 10 лет; в случае Пушкина – 180.
Если рассылка The Scope – это рефлексия над событиями и мнениями, то Moments для меня способ делиться случайными мыслями и историями без ненужного фокуса на каждой из них. Кажется, я хотел такой возможности от каждой соцсети, от ЖЖ и до телеграма; попробую теперь, работает ли это с рассылками.
2.
В фильмах есть титры с максимально полным списком участников вплоть до шоферов. В компьютерных играх обычно тоже. На обложках музыкальных альбомов тоже было принято указывать всех музыкантов, но стриминги сделали обложки чем-то эфемерным, ближе к иконкам. В журналах перечисляют всю редакцию; в нон-фикшене обязателен раздел с благодарностью всем причастным.
За пределами творческих индустрий списков создателей практически нет. В лучшем случае известны какие-то отдельные фронтмены: основатели, главные архитекторы, если повезет – дизайнер, как у iPod. В детстве я часто смотрел на заставку Photoshop, это было одно из немногих исключений.
При этом «нетворческие» проекты, от приложений до зданий, требуют ничуть не меньше усилий, месяцев и лет жизни, да и творчества. И если здание, как минимум, существует, то современные продуктовые подходы приводят к тому, что твой код или дизайн имеет большие шансы быстро исчезнуть или даже никогда не появиться. Интернет способен хранить все и помнить всех; люди хотят оставить свой след и страдают от бесцельности своей работы – но две эти мысли пока не соединились в решение.
3.
Запомнил, как Андрей Арефьев рассказывал про «Додо Пиццу», что там не задерживаются менеджеры с дурным характером из-за того, что и так очень сложная предметная область: еда, ритейл, доставка, то срок годности закончится, то помещение затопит. Когда у тебя достаточно врагов снаружи, сражения внутри никому не нужны.
Наверное, не всегда так работает – например, когда дурной характер у самого главного (шеф-повары этим знамениты). Но отлично сочетается с тем, что на телевидении, в музыкальной или спортивной индустрии, где вроде бы сплошной праздник, успех и популярность, столько неприятных людей.
4.
Из книги Loonshots узнал про теорию перколяции – научную область, изучающую явления просачивания в хаотично устроенных средах. Например, если кофе спрессован очень плотно, вода не может протечь сквозь него, а если плотность меньше, начинает капать. В книге рассказывается о том, как эта теория приложима к самым разным объектам – например, к лесным пожарам, компьютерным вирусам, научным открытиям и терроризму.
Одна из идей в том, что мощные лесные пожары и крупные теракты возникают после того, как появляются большие растущие очаги – если все вспышки маленькие, они быстро выгорают. Из чего следует, что совершенно неважно, сколько одиночек разделяют экстремистские взгляды – опасность наступает, если они объединяются в группы, особенно если крупнейшие из этих групп растут. Мониторить группы гораздо проще, чем людей.
Теория дает ответ, что нужно сделать, чтобы произошел качественный сдвиг в чем угодно – объединяться в способные расти группы и двигаться в одном направлении.
5.
У людей меняется голос, когда они говорят с гаджетами. На улице легко понять, говорит ли прохожий с кем-то рядом или он просто в наушниках – первое меньше раздражает, потому что интонации естественнее. В переговорках люди часто повышают голос во время Zoom-созвонов, потому что кажется, что собеседник где-то далеко – он же маленький такой на экране. С Алисой люди тоже разговаривают не своим обычным голосом; иногда это похоже на разговор с глуховатым пожилым родственником, иногда на диалог с ребенком (тоже глуховатым). При этом микрофоны давно уже достаточно умные, чтобы все было слышно и понятно без дополнительных стараний, но навыки общения еще к этому не адаптировались.
6.
С появлением ChatGPT гугл-таблички постоянно удивляют меня новыми возможностями. В целом я и раньше не сомневался, что за 17 лет там уже реализовали абсолютно все функции, но раньше у меня не было способа о них узнать и применить к своим задачам. ChatGPT – идеальная скрепка из Microsoft Office, которая наконец-то делает то, что придумали еще в 90-х. Понадобилось всего лишь 30 лет и несколько технологических прорывов.
Поэтому я верю в то, что какой-то формат носимого AR-устройства найдет свое воплощение. Сейчас чуть ли не в каждой AAA-видеоигре у героя есть гаджет, который что-то подсвечивает, подписывает, показывает дополнительную информацию, если нажать кнопку. Выросло поколение, которое уже знает, что это и как им пользоваться – осталось сделать сам продукт. Отдельный вопрос, что все игры построены вокруг нейтрализации врагов и сбора предметов – не то чтобы частые сценарии в мирной жизни.
7.
Питер Тиль в середине нулевых считал, что соцсети – как мода, люди легко переходят из одной в другую, поэтому они не могут стать устойчивым бизнесом. Но анализируя данные Friendster (это был фейсбук до фейсбука), он удивился, насколько долго люди продолжали пользоваться сервисом, знаменитым постоянными техническими проблемами. И даже если они все же уходили, то именно из-за падений, ценность сервиса им была очевидна. Оставалось найти соцсеть с технической командой, способной сделать не падающий продукт – так Тиль заработал свой миллиард на Facebook.
Поэтому меня всегда интересовали уродливые неудобные штуки, которыми пользуются миллионы людей (конечно, если они пользуются добровольно, а не как в случае Deutsche Bann) – например, какие-нибудь форумы из нулевых, которые активно живут до сих пор. Ценность не всегда выглядит красиво.
8.
Животные воспринимают то, что они делают, как самую важную вещь в мире. Дети тоже так умеют. Меня восхищают люди, которые сохраняют эту способность и в работе, особенно если они умеют включать этот режим и выключать, когда он не уместен.
9.
У одних людей странности и особенности с возрастом заостряются, у других сглаживаются. Например, гики могут с возрастом становиться все более гиками, а могут становиться более... не знаю, какой тут антоним, пусть будет «мэйнстримными». Это похоже на путь развития специалиста или менеджера, но не тождественно.
Второе иногда приводит к интересным результатам: как с вином, где выдержка идет на пользу винам, которые в молодом виде невозможно пить. Похожую эволюцию прошли многие мои любимые музыкальные группы – Queens of the Stone Age, Soundgarden – начав с какого-то довольно странного шума, они в итоге сделали его общепонятным, сохранив свой звук и интонации.
10.
В книге Do Interesting есть мысль Стивена Джонсона, что история большинства значимых вещей – например, интернета, теории эволюции, многих известных книг – очень неравномерная. Люди много лет думают о каких-то штуках, бросают их, возвращаются, все переделывают, чтобы когда-то наконец все собралось вместе. Каракули, которые изображают на графиках того, как на самом деле выглядит успех – основная часть любой истории.
Хорошего дня! Если хотите, напишите мне пару слов на почту kalashnikov.mikhail@gmail.com или в телеграме.
Прекрасный формат! Мысли остаются для "подумать дальше". Очень понравилось, спасибо
Классный формат!