Moments #7. 12 мая 2024

Пишите слова, и мир изменится

Всем привет! Это Moments – заметки и мысли, не привязанные к конкретным ссылкам и новостям.

Вдруг вы пропустили:

• The Scope #43 – основной формат рассылки про людей, роботов и неравномерное наступление будущего.

---

61.

Чем более сложные проблемы решает человек, тем проще его инструменты. Специалисты могут работать на гигантских станках, в хитроумных программах, управлять самолетами. Руководителям достаточно текстов, табличек и презентаций. Топ-менеджеры, президенты, миллиардеры, культурные деятели работают в первую очередь самими собой: общением, мышлением, эмоциями.

Буквально: говорят слова, и мир меняется.

Бакминстер Фуллер считал, что это базовое умение человека: дети хотят понять мир целиком, во всех проявлениях, а узкая специализация – следствие давления общества. Что задачи любого масштаба способен решать каждый, просто за счет приложения своего внимания. Это заметно на примере гигантских технологических компаний, запущенных студентами; но не ограничивается этим – кухонные разговоры не просто так стремятся к обсуждению общего устройства мира. Может останавливать ощущение, что у вас слишком мало знаний или опыта, чтобы думать о мировых проблемах – но что тут считать опытом и как понять, когда знаний достаточно? Любая большая задача сводится к принятию сложных решений в условиях неизвестности вводных и негарантированности результата; учиться это делать никогда не слишком рано.

62.

Мне нравятся почтовые рассылки тем, что они ставят тебя в позицию автора. Точнее было бы использовать английское «writer», которое может быть и про журналиста, и про сценариста, и про писателя – оно подразумевает работу со словами как ремесло, стремление к мастерству и желание создавать текст максимально возможного в этот момент качества.

Формат высказывания определяет его содержание и настроение. Я решил наконец почитать главного теоретика медиа Маклюэна, и только теперь по-настоящему осознал его фразу «медиа – уже сообщение». В соцсетях не может быть мыслителей, писателей, общественных деятелей: все превращаются в сммщиков, так как среда сильнее высказывания. Телеграм разнообразнее, но и у него есть свои законы: резкость, завершенность, повышенная эмоциональность мыслей; посты конкурируют с личными сообщениями и смешными картинками, и люди начинают из-за этого думать иначе. Для кого-то это органично, для меня нет – точнее, мне больше нравится то, что у меня получается в роли автора.

63.

Когда я устаю, то читаю вообще не те книги, что обычно. Не хочется воспринимать ничего, что даже отдаленно про работу, и почти никакую художественную литературу (возможно, она мне тоже напоминает о работе). Идеально подходят отвлеченные документальные книги: про историю трески, работу судебных медиков или конец Вселенной.

Помимо того, что разный контент подходит для разных состояний, эффект от него тоже отличается: что-то придает силы, что-то отнимает. Контент, который дает энергию, часто работает так – хочется закрыть книжку и начать что-то делать. Немедленно применить прочитанное; или, наоборот, срочно записать непонятно откуда пришедшие новые идеи. Но хитрость в том, что подобные книги почти невозможно читать уставшим; так же как понижающий энергию контент вроде новостей все время захватывает внимание, когда и так тяжело. Все как обычно – полезное к полезному, вредное к вредному.

64.

У Клэйтона Кристенсена встретил мысль, что для создания действительно нужных людям вещей нужно «работать наполовину частным сыщиком и наполовину режиссером документального кино»: собирать разрозненные нарративы в один сюжет со смыслом.

Я встречал еще пару метафор такого подхода к созданию продуктов. Иногда такая роль называется «shaper» (придающий форму): подобно скульптору, вы постепенно откалываете лишнее, чтобы оставить суть. Еще один вариант – сравнение с работой археолога; в отличие от скульптора, вы не принимаете творческих решений: нужная людям ценность уже хранится под толщей земли, и нужно методично убирать лишнее, не задевая важного. Интересно, как любовь к такой долгосрочной, одновременно творческой и скрупулезной работе, можно сформулировать, например, в вакансии.

65.

В юности я тратил на музыку несоразмерно больше, чем на остальное – иногда буквально покупал альбомы вместо еды. Первой вещью, на которую я скопил денег, стала электрогитара. Меня не смущало отдавать за оригинальные диски половину своих недельных трат; музыка была чем-то безусловно ценным, более важным, чем окружающая реальность. К тому же я встречал других людей, которые вели себя похоже.

Позже я так относился к путешествиям – загран у меня появился только в 26 лет, и хотелось любой ценой компенсировать упущенное. К тому же поездки можно было совмещать с концертами всех тех, чьи альбомы я покупал раньше. Это, конечно, более распространенная практика, и я тут не экстремальный пример.

Есть ли что-то, на что несоразмерно больше тратят сейчас отдельные группы людей, особенно в юном возрасте? (Кроссовки?) И если да, какие у этого возможны долгосрочные следствия?

66.

Рори Сазерленд о ценности дизайна:

«Людей впечатляет любое видимое дополнительное усилие, приложенное компанией к продукту. Если просто сказать «наш новый стиральный порошок лучше старого», заявление прозвучит пустым. Но если вы заменили порошок на гель, таблетку или что-то еще, расходы и труд, вложенные в эти изменения, помогают покупателю поверить, что вы действительно что-то улучшили в составе.

Предварительные инвестиции – доказательство долгосрочности ваших планов, а значит, гарантия честного поведения».

Несущественные детали могут быть даже важнее основного содержания – его не всегда легко оценить, и поэтому люди формируют свое отношение по отдельным признакам (вспоминается, что у звука закрытия двери BMW есть свой композитор – или, допустим, лебеди из полотенец в отелях). Поэтому если таких деталей нет, их нужно придумывать.

67.

В экспериментах Павлова его сотрудница Шенгер-Крестовникова учила собак выбирать между эллипсом и кругом, чтобы получить лакомство. Постепенно эллипсы становились все шире и ближе к кругу – и в какой-то момент у собак начинался невроз: они кусались, впадали в ступор и разучались отличать даже вполне себе узкие эллипсы от круга.

Что это значит для общества, где сайты, музыка, вещи все больше похожи друг на друга? Возможно, если ты получаешь лакомство в любом случае, невроз не возникает?

68.

В 2010 году руководитель Sports.ru Дима Навоша предложил мне перейти на менеджерскую работу: развивать спортс как соцсеть и медиа и делать новые штуки в продукте. Первым заданием стало придумать себе название должности: директор по продуктам у нас уже был, а я, по задумке, стал бы работать на том же уровне над другими проектами. Я отверг очевидный вариант «директор по напиткам» и решил, что буду называться «креативный директор»: подсмотрел, видимо, в модных московских медиа. После этого концентрация директоров в спортсе, кажется, превысила 50%.

Я долго думал, что креативность – мое определяющее качество: зовите, если надо придумать что-то интересное, а про скучное и регулярное к кому-то другому. Но за последние несколько лет осознал, что это не совсем так: я действительно могу держать много всего в голове, видеть неочевидные связи и комбинировать разные части больших систем, но этим можно пользоваться и иначе. Например, это помогает в менеджменте проектов: сейчас у меня по работе куча табличек, я составляю чеклисты с чеклистами, и даже личный дневник мне оказалось проще всего вести в гугл-табличках. Выяснилось, что это никак не противоречит креативности, но очень помогает действительно делать вещи.

Тренеры часто передвигают футболистов из атаки в защиту или как-то еще двигают на поле – именно потому, что творческие способности могут расцветать в других контекстах.

69.

В разных индустриях по-разному обстоят дела с сиквелами. От фильмов мы привыкли ожидать, что получится хуже первой части. В спорте есть синдром второго сезона (обычно объясняется статистической регрессией к среднему), а в музыке и литературе – синдром второго альбома и второго романа (обычно объясняется тем, что первое свое произведение люди пишут всю жизнь, а второе – год). И только в компьютерных играх следующие части гораздо чаще лучше предыдущих.

У создателя игры «Цивилизация» (и пяти ее сиквелов) Сида Мейера есть по этому поводу правило: треть нужно оставлять в прежнем виде, треть улучшать и треть делать полностью по-новому. Кажется, самое сложное – именно первый пункт; когда пытаешься улучшить или обновить вообще все, высок риск утратить то, за что люди успели тебя полюбить.

70.

Одна из моих дурных привычек, которую я стараюсь отслеживать – начинать ответ с «Нет» или с «Да, но...» Не знаю, как так вышло, но это лезет в самых неподходящих ситуациях, когда я вообще-то собирался ответить человеку, что его идея отличная.

В импровизационном театре так делать запрещается. Любую фразу в диалоге нужно продолжать конструкцией «Да, и»; это может приводить к совершенно абсурдным ситуациям, но главное, что всегда что-то создает, движет историю вперед и делает ее живой.

Только дополняя и улучшая друг друга, можно создавать действительно большие вещи. Поэтому я очень ценю, когда мои мысли вызывают у читателей желание их проиллюстрировать, расширить или объяснить. Спасибо огромное, что пишете комментарии и длинные ответы в почте; если есть идеи, как можно такой диалог вывести на новый уровень – обязательно предлагайте тоже.

---

Хорошего дня! Если хотите, напишите мне пару слов на почту kalashnikov.mikhail@gmail.com или в телеграме.

По предложению читателей я добавил платную подписку-донат для The Scope – работает в телеграме для всех стран. Это исключительно формат благодарности, все тексты остаются в общем доступе. И мне будет очень приятно оплачивать этими деньгами, например, подписки, которые требуются для того, чтобы делать рассылку.